Мухаммад, похоже, очень хорошо знал жизнь - и сложил великолепный Домострой; по его чертежам собирались характеры, достойные, может быть, представить на каком-нибудь галактическом строевом смотру все человечество. Прекрасно командуя полками и дивизиями последователей, Ислам, без сомненья, приведет-таки их к Пределу Времен или как его там в самом лучшем виде; однако на уровне фронтов все было как-то мутно; света на сам механизм перемен Ислам не проливал. Более того, в случае любой мысленной попытки выйти из строя и немного приподнять великолепный зеленый занавес, ограничивающий и направляющий колонны муминов, из сказочно напевных сур столь же сказочно сгущался вполне конкретный Меч Разделения, ласково, но твердо возвращающий любопытствующего на мост Сират. Меч, что называется, внушал; его изъеденное кровью лезвие немного сильнее сточилось в месте, куда чаще всего приходились шеи негодяев - и стать негодяем было подозрительно легко. Все это наводило на мысли о несколько неуверенном отношении этой чудесной доктрины ко всему тому, что окружало зеленый коридор, начинавшийся Книгой и по идее кончающийся у престола Милостивого и Милосердного. По Зеленому коридору якобы пропускались владельцы довольно странных грузов - безвозбранно декларировались иноверцы, прирезанные за иноверие, забитые камнями девушки, вся вина которых заключалась в повышенном темпераменте; однако свинина и вино преследовались похлеще гексогена. Впрочем, гексоген не преследовался.

Но иудаизм оказался всего лишь тщательно разработанной инструкцией по древнему социальному маркетингу и недружественным поглощениям - а вовсе не ответом на его вопросы. Там было все обо всем, что касалось сокрушения царств путем перехвата управления потоками, основы гринмейла, актуальные на тот момент дресскоды, и даже обиняками изложенная камасутра - но ни слова о том, что, собственно, и заставляло Ахмета рыться в этих некогда могущественных корпоративных стратегиях. И опять, опять запрещалось что-то есть.
С христианством было куда как проще - ослепительная Истина сияла сквозь прорехи Петрова бредня. Хотя какого бредня, прости Господи. Невода с приводом от тракторной лебедки! Да какого невода - трала! Да, именно трала, на огромном траулере, процеживающего за смену четверть Атлантики и сдающим улов не мокрой россыпью, но в выпотрошенном, сваренном и залитым маслом виде. Похоже, Петр, утомившись личным “уловлением человеков”, как-то умно прокрутился с полученной лицензией, и теперь трогательный hand made библейских времен вытеснила современная индустрия. Души ныне спасались исключительно технологично и эффективно; на входе черт знает что, на выходе же - продукт поистине мирового стандарта. Да, это была очень, очень серьезная контора, работающая даже не крупным оптом, скорее даже - естественная монополия. Оснащенность воинства Христова основными фондами потрясала - таких офисов, как новодельное чудо в Москве не было ни у кого и никогда. А старинная двойная высотка в Кельне! Куда там рухнувшим близнецам. Ахмет всегда вспоминал ее, когда требовалось найти ассоциацию с истинным величием прекрасно задуманного и блестяще выполненного проекта. Кроме того, поклонение Христу было необременительно ни в организационном, ни в финансовом плане. Прекрасно организованный процесс восхождения души к горним высям обещал приобщившемуся массу впечатлений, обеспокоенностью удобством неофита было пропитано все. Хоть дружественность интерфейса немало стоила и сама по себе, Ахмета прежде всего притягивал сам смысл всей этой кухни. За довольно безыскусной историей о лидере маленькой коммуны допотопных хиппи ему виделось куда большее: в словах Иисуса сквозило обещание решения давно мучающих вопросов. И даже не обещание: те коротенькие отрывки, чье Авторство не вызывало никаких сомнений, отчетливо пахли Истиной. Ахмету было совершенно ясно: Иисус знал, куда надо жить, и, что, может быть, даже главнее - как именно это делать. Но при малейшей попытке приблизиться к источнику этого невероятно привлекательного тепло-белого сияния на пути оказывался внутренний распорядок концерна; работа в Концерне оказывалась непременным условием достижения вожделенной цели. Это условие здорово портило всю картину - обладающий некоторым жизненным опытом Ахмет прекрасно знал: где начинаются производственные отношения - никого уже не волнует, получится ли у нас То, для чего мы собрались, да и вопрос - а зачем мы, собственно, добиваемся искомого - становится не то что неактуальным, нет; но как-то теряет в приоритете. Словом, Моисеевы & Иисусовы заповеди как-то незаметно развились до законов Мерфи - да еще с какими-то глупыми претензиями насчет “рыбных дней”, выглядевшими ну совсем уже высосанными из пальца.

Фрагмент из книги:

Автор:  Беркем аль Атоми

 "Мародер"